Василий Солодков: В нашем бизнес-климате потребкредиты не приводят к росту
Вниманию читателей предлагается вторая часть интервью с директором Банковского института НИУ «Высшая школа экономики» Василием Солодковым. В первой части беседы мы обсудили проблемы рисков, связанных с развитием банковских технологий и последствия падения конкуренции на российском банковском рынке. Теперь мы обсуждаем перспективы блокчейна в финансовом секторе и то, как развитие банковского бизнеса связано с макроэкономической ситуацией в России. Александр Натрускин / РИА Новости Что осталось от блокчейна — Василий Михайлович, осталось ли, на ваш взгляд, в финансовом секторе что-то после всего этого шума вокруг блокчейна? — Осталась идея — что традиционные расчетные механизмы, которые существуют уже веками, аккредитивы, инкассо и все остальное, можно перевести на блокчейн. По факту это осталось как некая гипотеза, которая может быть реализована в будущем. Массового применения этого я нигде не вижу. Остались криптовалюты в тех странах, где с ними не особо сильно борются. По моим наблюдениям, рынок, который обслуживает криптовалюты, в основном либо серый, либо черный. Да, это удобно, да, никто не видит, что, куда, зачем, под это дело идут соответствующие товары или услуги. Но мы увидели с вами, что современные криптовалюты, основанные на блокчейне, не выполняют одну из функций денег — функцию средства сбережения. Та волатильность, которая есть, показывает, что вкладываться в них как в средство сбережения просто бессмысленно. Криптовалюты остаются только средством обращения, и кто-то это понимает, а кто-то — нет. Поэтому функция всеобщего эквивалента, что присуще деньгам, тоже отсутствует. И поэтому тут имеют место квазирасчеты и квазиденьги. — Из сказанного вами можно сделать предположение, что законопроект о цифровых активах, видимо, останется замороженным в обозримом будущем. — Я не знаю, потому что наша Дума — это вещь в себе, она малопредсказуема. Чем дальше по созывам, тем меньше предсказуемость. Будут ли альтернативные валюты? — А что скажете о возникающих время от времени в разных частях мира инициативах создания государственной криптовалюты? — Венесуэла — понятный кейс. Хочу напомнить, что мы для того, чтобы отомстить американцам, поставляли им оружие на $4 млрд с валютой платежа «венесуэльские боливары». Это было около 10 лет назад, и можно ради смеха пересчитать, сколько сейчас стоят те $4 млрд, но выплаченные нам по курсу венесуэльскими боливарами. Когда у вас гиперинфляция, вам надо на что-то опираться. Вот они пробуют опираться на это. Они свою криптовалюту привязывают к нефти, но и с нефтью у них тоже проблемы. Соответственно, такая криптовалюта не от хорошей жизни. Если смотреть на центральные банки, они блокчейн изучают, но я не видел у серьезных центробанков ни одного решения, чтобы параллельно с фиатной валютой начать выпуск какой-то криптовалюты. Наоборот, все этого опасаются по совершенно понятным причинам, что возникает параллельно рынок, непонятно, регулируемый или нерегулируемый. Как это скажется на экономическом росте, как это скажется на различных макроэкономических показателях, инфляции, расчетах, рисках — здесь вопросов больше, чем ответов. — О государственных криптовалютах часто пишут в политическом контексте: нужна какая-то альтернативная резервная валюта, альтернатива доллару. В этой связи пишут, что, может быть, если не криптовалюта, то что-то, связанное с Китаем, азиатские права заимствования… Как вы полагаете, стоит ли в перспективе 5 лет вопрос о возникновении какой-то альтернативной резервной валюты? — В ближайшие 5 лет, с моей точки зрения, никакой речи об альтернативе доллару быть не может. Это мечты руководителей стран, которые так или иначе не вписываются в мировую политику или в мировое хозяйство, к числу которых в последнее время относится наша с вами замечательная страна. У нас и с политикой проблемы, и с экономикой. Как правило, все, кто говорят на эти темы, это такого же рода страны, у которых возникают проблемы, так что по тем или иным причинам их авуары, в той или иной форме находящиеся в долларах, гипотетически могут быть заморожены. Просто посмотрите на Германию, на Францию, на Великобританию. Они эти вопросы поднимают или нет? Наверное, нет, правда ведь? По понятным причинам. Потому что эти страны настроены на экономическое сотрудничество. — Но, может быть, сам доллар перестанет выполнять функции международной валюты? — С другой стороны, у нас с вами появился такой непредсказуемый политический и экономический фактор, как Дональд Трамп, который предпринимает очень много усилий, чтобы разрушить существующую систему мирового хозяйства. Какие-то его усилия оправданы, какие-то не оправданы, но предсказуемость снизилась, с одной стороны. С другой стороны, мы видим, что повысилось давление на ФРС, чего нельзя было представить себе предшествующие 100 лет — как президент США будет давать руководителю ФРС указание, что надо делать со ставкой. Поэтому угрозы доллару есть, но, я думаю, я считаю, что вероятность их реализации достаточно маленькая. Экономика США по-прежнему самая большая в мире. Китай ее догоняет. При этом Китай имеет управляемый курс юаня, он не рыночный. И по-прежнему совершенно непонятна внешняя обращаемость юаня, хотя МВФ включил юань в международные резервы. Вложение в китайские юани сравнимо, с моей точки зрения, со вложением в биткоины. Кто хочет поэкспериментировать — пожалуйста, но такого рода вещи добром не заканчиваются. Мы уже, как я говорил, с боливарами поэкспериментировали. Мы поэкспериментировали с украинским кредитом, когда выдали займ правительству Виктора Януковича. Хорошо хоть ума хватило зарегистрировать выпуск этих облигаций в Ирландии, а то бы сейчас бы подавали на Украину в Басманный суд, и всем было б счастье. Загадки учетной ставки — Почему в России учетная ставка снижается, цена депозитов снижается, а никто не говорит, что кредиты становятся более доступными? — У нас снижается инфляция. Почему? Грубо — потому что у нас снижается реальный доход. В гипермаркетах вокруг Москвы, по моим личным наблюдениям, на трети площадей нет арендаторов. Висят надписи «Скоро откроемся» — один месяц «Скоро откроемся», второй месяц, третий… Так никто и не открывается. Если кто-то открывается, то по прошествии короткого времени закрывается. Величина среднего чека, если я правильно понимаю, у нас не растет, а скорее падает. В этих условиях чем вы, собственно говоря, будете погашать кредиты: какими доходами? Если брать страны с растущей экономикой, одним из факторов роста является потребкредитование. Вы взяли кредит, у вас образовалась задолженность, значит, вы будете лучше работать, будете искать новую работу, новые способы заработка и т.д. Если же вы здесь дали кредит — дай Бог вам сохранить ту работу, которая у вас есть, и дай Бог, чтоб вам зарплату не сократили. Поэтому рост задолженности ведет к тому, что люди оказываются не в состоянии ее оплачивать. Ровно по этой причине Центральный банк, собственно говоря, активно борется с потребкредитованием, говоря, что потребкредитование в условиях такого бизнес-климата, который не дает инвестиции, не приведет ни к какому экономическому росту, а приведет просто-напросто к росту долговой нагрузки. Банки-2020 — Предположим, что экономисты, которые прогнозируют ситуацию на 2020 год, правы, и мы примерно знаем, что в будущем году окажется низкий рост, меньше 2%, что доходы, скорее всего, не вырастут или чуть-чуть упадут, что инфляция будет, скорее всего, низкая — меньше, может быть, даже, чем целевой показатель. Что каких-то катастроф не будет. Что в этих условиях будет с банковским сектором? Можете дать какой-то примерный прогноз, не в цифрах, но сказать о существующих трендах? — При существующем тренде он будет, наверное, загибаться. Вернее, загибаться он будет дифференцированно. У нас с вами будут, как в этом году, высокие доходы, высокая прибыль у госбанков, и в эту категорию могут попасть крупные банки. Но у частных банков среднего и мелкого размера, очевидно, будут проблемы. Какая-то их часть вынуждена будет опять уйти с рынка. Бизнес-модели, которая позволяла бы им работать, в данный момент не существует. Надо было бы говорить о введении страхования для юриков, но мы с вами знаем, что Агентство страхования вкладов — банкрот. После истории — аж страшно вспомнить! — «Банка Москвы», когда было недружественное поглощение со стороны ВТБ. Потом выяснилось, что денег-то не хватает, пришлось брать кредит у Центрального банка. С тех пор, собственно говоря, все. Поэтому каких-то существенных изменений здесь ждать нельзя. А раз так, то конкуренция будет ущербная. Юрики очевидно станут находиться в госбанках — по понятным причинам. Там же будут находиться оставшиеся мелкий и средний бизнес. А частные банки начнут формировать портфели депозитов, которые неизвестно, куда будут размещать. Реальных направлений размещения у них не оказывается, потому что их ресурсы очень дорогие. Беседовал Константин Фрумкин
