16:56

Цифра в экономике

– Борис Михайлович, расскажите - инновации в России, цифровизация экономики…с точки зрения стратегии, куда мы движемся и какие этапы проходит Россия в этом процессе? - Общий принцип, в рамках которого развертывается проект построения цифровой экономики у нас в стране, достаточно понятный. Он предусматривает непосредственное участие бизнес-структур в формировании повестки, по которой строится экономика, а также планов и их реализации. К счастью, наши государственные управленцы четко осознали, что путем прямого директивного планирования с государственного уровня, не понимая до конца специфики рынка, который претерпевает цифровизацию, построить что-то эффективное невозможно. И поэтому в планирование того, как эта цифровизация будет развиваться, вовлекается бизнес. Собственно, поэтому утвержденная постановлением правительства система управления программой «Цифровая экономика» включает в себя центры компетенции и рабочие группы, которые «лидируются» бизнес-компаниями, а не государственными органами. Ожидается, что основная инициатива в программе «Цифровая экономика» будет исходить со стороны бизнеса – малых, средних и больших компаний. Для этого созданы специальные структуры, центры компетенции, АНО «Цифровая экономика» как общий объединяющий «зонтик» над всем вовлечением бизнеса в программу и так далее. Разработкой планов и даже мониторингом их реализации во многом занимается бизнес-сообщество. Поэтому первый и основной принцип, о котором стоит говорить, – это непосредственное вовлечение бизнеса. Оно принципиально отличает программу «Цифровой экономики» от ее предшественниц – программы Информационного общества, Федеральной целевой программы «Электронная Россия» и других. Те были сделаны исключительно путем директивного государственного планирования: «Вот есть государственный бюджет, его нужно потратить на такие-то и такие-то задачи и получить такие результаты». В случае с «Цифровой экономикой» принцип сложнее, потому что есть не только госбюджет, но и частные инвестиции. Поэтому фактически в программу изначально заложен принцип некоего паритетного партнерства государства и бизнеса, когда целеполаганием занимаются обе стороны. В совместном переговорном процессе утрясаются повестка и целевые ориентиры, формируются планы, а потом государство вместе с бизнесом их исполняет. Вот такой основной принцип развертывания «Цифровой экономики» сейчас заложен в действующую программу. – Насколько я понимаю, это напрямую способствует тому, что коммуникация бизнеса и государства становится более близкой. Но становится ли она легче и проще? - Хороший вопрос. Действительно, до сих пор мы часто наблюдаем у коллег из федеральных министерств, ведомств, несмотря на действующий принцип, который я описал, некие проблемы. Зачастую даже не то чтобы непонимание, а просто «непривычка» внимательно слушать представителей бизнес-структур. Понятно, что если ты чиновник, то ты решаешь, от тебя много что зависит. И тебе не очень привычно все время внимательно слушать и выбирать по ориентирам, которые задает тебе бизнес. Ломка этих механизмов, установок происходит постепенно. Какие-то министерства более лояльны и гибки к такому подходу, какие-то менее, но в целом процесс движется, и он еще не завершен. Иногда более активное участие бизнеса становится под вопрос – в отдельных локальных случаях, не системно. Но это преодолевается путем понятных административных процедур и работы соответствующих подкомиссий по «Цифровой экономике» в правительстве. – Можно ли сказать, что в этом процессе влияние бизнеса растет и, соответственно, влияние государства падает? Хорошо это или плохо? - По моим ощущениям, влияние государства точно не падает. Нашей стране это несвойственно, вы же понимаете. Государство все равно контролирует полностью все инициативы, которые создает бизнес, зачастую выступает с их критикой. Справедливой, между прочим, потому что иногда это все отдает лоббизмом – бизнес тоже привык работать в своих интересах. Поэтому баланс ищется - и он находится. Несмотря на то, что некая генерация инициатив осуществляется со стороны бизнес-сообщества, все равно контроль за исполнением, а также административное управление программой находится целиком в руках государства. – Если говорить о разных отраслях – какие сферы наиболее приспособлены для внедрения инноваций и цифровизации? - Есть совершенно простые аналитические умозаключения, которые говорят о том, что быстрее всего цифровизация уже произошла де-факто и происходит активно в финансовом секторе, медийном бизнесе, сфере развлечений. Чуть медленнее процесс идет в традиционных секторах экономики, достаточно тяжелых инфраструктурно – таких, как, например, промышленное производство, энергетика, медицина. Почему это происходит не так быстро, как в финансах? Например, потому что стоимость аварии на промышленном производстве выше. Требуется обкатка технологий, изменение стандартов, зачастую модернизация инфраструктуры, добавление в нее ЭКТ-составляющей (электронные и компьютерные технологии – прим. ред.). Поэтому в таких тяжелых секторах экономики, как энергетика, транспорт, машиностроение и других это происходит медленнее. – А как эти инновационные процессы влияют на жизнь простых людей? Может снизиться значение каких-то отдельных профессий настолько, что их специалисты перестанут быть востребованы? - Мы можем говорить о роботизации. Здесь первый вопрос, на который нужно ответить: кого роботы заменят в первую очередь – «белых воротничков» или «синих воротничков»? Какая категория трудящихся откажется в зоне риска? Мое мнение, что это «белые воротнички» – клерки, люди, работа которых относительно легко автоматизируема, бухгалтеры, секретари и многие другие. Там, где робот может не иметь физического воплощения – в работе с цифрами, электронными документами и так далее. То есть ему не нужна какая-то физическая основа – это просто алгоритм. В давние годы, когда про роботизацию особо не говорили, и о цифровой экономике никто не помышлял, был такой лозунг: «Все, что может быть автоматизировано, должно быть автоматизировано». И он работает, потому что автоматизация – это снижение издержек, снижение риска человеческих ошибок и так далее. – Если говорить об искусственном интеллекте – какие он сулит перспективы? - Первое – высвобождения человеческого времени от рутинных операций. Он позволит человеку сфокусироваться на сложных творческих, интеллектуальных задачах. Да, это потребует подготовки соответствующих специалистов, которые могли бы перед собой такие задачи ставить и решать. То есть требования к уровню образования людей будут выше уже потому, что работой, для которой достаточен низкий уровень образования, достанется роботам. Второе – я думаю, в конечном счете, это даст снижение аварийности и производственного травматизма. Неважно, в каком секторе – транспортном, безопасности или где-то еще. Просто искусственный интеллект позволит многие вещи делать более эффективно. – Вы можете озвучить основные направления технологического развития? - Основные озвучу, но там больше 60 ярко выраженных направлений технологического развития, по которым можно работать. Конечно, сейчас в трендах последних года-двух – это широкое внедрение приложений искусственного интеллекта. Совершенно однозначно – развитие мобильных сетей. Это связано с системами связи пятого поколения, с сетями интернета вещей. То есть, основные научно-технические достижения, защита интеллектуальной собственности этих достижений и слияния-поглощения компаний, которые владеют такими достижениями, они находятся в сфере искусственного интеллекта, беспилотного транспорта. А в сфере мобильных сетей связи – роботизация в целом. Облачное хранение данных, технологии виртуализации, квантовые технологии вычисления, квантовое шифрование, квантовые компьютеры по-прежнему активно развиваются. – Если говорить об одном из нашумевших, но уже почти отшумевших трендов – криптовалютах? Фигурировали ли они там? - Безусловно, фигурировали. Но забавно, знаете, что? Тот хайп (шумиха – прим. ред.), который создан вокруг этого направления, привел к интересным результатам. Да, по-прежнему, не сами криптовалюты, а блокчейн как технология, лежащая в основе криптовалют, развивается. Забавным открытием для нас, аномалией, которую мы выявили, изучая все научно-технические исследования, заключался в том, что глубокая научная проработка блокчейна, его научная основа, математическая, логарифмическая, началась в последний год. До этого деньгами накачивали просто стартапы, прототипы. Зачастую, конечно, безуспешно накачивали, потому что вокруг этого создавался колоссальный хайп. Но только в последний год пошел серьезный прорыв в научных исследованиях в этой сфере. То есть наука даже в чем-то опоздала по отношению к желанию реально влить туда деньги. – Но есть ли все-таки перспективы у блокчейна и криптовалют? - Да, безусловно, есть перспективы. Технология блокчейн как децентрализованная система хранения информации и защиты целостности этой информации – она востребована. Но есть вопрос внедрения этой технологии. Мы же не в голом поле внедряем блокчейн, мы заменяем какие-то существующие системы, как правило. Ну вот, например, много проектов есть или попыток внедрения системы блокчейн в систему государственного управления – учет земельных участков в Росреестре или где-то еще. Учетную систему какую-то построить на технологии централизованного хранения блокчейн. Мне кажется, что эти попытки будут во многом безуспешны в силу очень простой причины. Блокчейн – это система, которая построена на том, что никто никому не доверяет, но все доверяют самой технологии. То есть все верят, что технология работает хорошо и корректно, но друг другу можно не верить – нет ни одного субъекта в сети, которому бы доверяли. Вот так работает блокчейн. Классическая система централизованного хранения работает по-другому – есть кто-то один, кому все доверяют, кладут в ресурс этого кого-то нужную ему информацию и верят, что он ее сохранит. Так работают Visa, MasterCard. Второй момент, о котором я хотел сказать, заключается в том, что все ждут от блокчейна каких-то отдач уже завтра. Что сейчас мы вольем денег в эти стартапы, прототипы - и завтра мир изменится. Я бы был осторожнее. Он действительно изменится, блокчейн многое поменяет, но, скорее, это технология не завтрашнего, а послезавтрашнего дня. Когда действительно и общество, и государственные институты будут больше готовы к централизованному внедрению этой технологии. Пока что инвестиции, сделанные государством и крупным бизнесом в централизованные технологии, будь то процессинг в банках или государственная учетная система, еще себя не окупили. Зачем банку, который несколько миллиардов рублей вложил в централизованный процессинг, менять его на блокчейн? Эти инвестиции он еще не отбил, годы эти еще не вышли. Поэтому есть еще экономический мотив – не везде внедрять блокчейн, потому что сделаны инвестиции в реальные работающие системы. Если ты сейчас поменяешь эту систему на блокчейн, то куда спишешь эти инвестиции? Какой инвестор, какой владелец компании простит это?Альберт Муртазин

Нет новостей