Экономика уличной агрессии

Поиск причин подъема волны агрессии и хулиганства, приводит к выводам двух типов. Отчасти нынешняя хулиганская активность – это следствие ударной работы российского телевидения. Человек, насмотревшийся ежедневных ток-шоу, вполне может испытывать непреодолимое желание разбить голову, в том числе и свою. Но, возможно, причина лежит глубже. Агрессия – это желание почувствовать себя частью привилегированного класса. Что позволено большому начальнику – нахамить, побить, сбить на дороге, то позволено и «быку» в специфически российском значении этого слова. А поскольку стать начальником непросто, люди мимикрируют «под начальника», иначе говоря, - бьют слабых.  Свои пять копеек в анализ причин эпидемии российского хулиганства, беспощадного, но осмысленного, могли бы добавить и экономисты. Если бы посмотрели на уличную агрессию и ее последствия как на «специфический товар», имеющий цену, спрос и предложение. Майнеры и хулиганы На самом деле увлечение отдельных граждан скандалами и драками имеет те же корни, что и увлечение биткойнами. Человек в России, который собирает «ферму» для добычи виртуальных денег и человек, который идет на улицу бить соотечественников в глубине души руководствуется похожими мотивами. Чем похожи уличная агрессия и майнинг криптовалюты? И в том, и в другом случае мы видим некий процесс, который доступен сравнительно большому количеству людей, способных заниматься им самостоятельно при сравнительно небольших издержках. Результатом этого процесса становится появление некой условной сущности, ценность которой определяется в первую очередь спросом на нее со стороны потенциальных покупателей. «Криптомонета» – это, в принципе, учетная единица, позволяющая интегрировать некие объемы «машинного времени» в сочетании с затраченной электроэнергией. Ее ценность зависит от множества факторов, среди которых большое значение имеет количество желающих заняться майнингом и покупать биткойны. Ну, так и уличная агрессия может быть выражена в «актах прямого действия», ценность каждого из которых также зависит от количества желающих размахивать кулаками или железными трубами. И от количества желающих, так или иначе, оплачивать эти акты, причем опосредованно. Майнинг биткойна в массовом сознании представляется чем-то сродни покупке лотерейного билета. Это волшебная вещь, приобретя которую за относительно небольшие деньги, можно разбогатеть. Да, можно и потерять, но эта потеря – не катастрофична. Шанс на выигрыш сравнительно невелик, но издержки тоже незначительны. Рациональные драчуны Но точно также выглядит и российская уличная агрессия. Ее активисты, в большинстве своем люди без высшего экономического образования, а то и пациенты психиатра, демонстрируют прямо так и зашкаливающую рациональность выбора. Никакая болтовня о высоких духовных мотивах или чувстве обиды и оскорбления, которое якобы движет этими людьми, не должна обманывать внимательного наблюдателя. Наша действительность каждый день подбрасывает поводы для обиды «за что-то», но агрессивные граждане обижаются чрезвычайно избирательно. Объектами их реакции на обиду оказываются исключительно те, кто не может «дать сдачи» или не находится под прямой защитой государства. Сама по себе такая ситуация не новость. Например, четверть века назад назад питательной средой для рэкета в России служило в первую очередь нежелание силовых структур эффективно защищать тех самых «барыг», которые еще вчера были законной добычей карательных органов, а сегодня вдруг превратились из «спекулянтов» в предпринимателей. Но как только «барыги» договорились с правоохранителями, государственная машина обрушилась на криминальные группировки всей своей мощью, и под ее ударом уцелели только те, кто из братков сам перековался в барыги или правоохранители. Здесь нужно сделать важное отступление. Многие комментаторы подчеркивают, что, отказывая части населения в защите и отдавая ее во власть агрессивных активистов, государство частично отказывается от своей монополии на насилие. А такой отказ, по идее, это самое государство должен ослаблять. По заветам скупого князя Ничего подобного, возразят специалисты по корпоративному управлению: вы путаете «государство» с «управляющей компанией». Да, государство в современном классическом понимании по определению не может диверсифицировать свое отношение к защите безопасности своих граждан в зависимости от характеристик этих граждан или их отношения к власти. «Император не может делать разницы между своими подданными, он награждает верных слуг и карает преступников», - писал государь Николай Павлович. «Что же ты думаешь, если он не слесарь, а культовый служитель, ему в нашей стране правозащита не гарантирована?», - спрашивал персонаж культового советского сериала «Место встречи изменить нельзя». Но вот для коммерческой корпорации, осуществляющей управление активами, среди которых существуют и человеческие ресурсы, вполне естественным будет отношение к «защите» этих активов как к издержкам, размер которых обусловлен ценностью активов. Корпорация будет бдительно охранять и стойко оборонять активы, но только тогда и до тех пор, пока издержки от защиты этих активов не превысят выгод. Именно об этом еще тысячу лет назад было написано в «Русской правде», первом известном на Руси своде законов, составленном по указанию конунга Ярицлейва Скупого, которого учебники называют Ярославом Мудрым. Варяжский владыка скрупулезно расписал ценность каждого члена общества – штраф за убийство холопа был в шестнадцать раз ниже, чем плата за посягательство на жизнь приближенного к князю начальника. Соответственно, нарушитель закона мог во времена «Русской правды» заранее оценить свои издержки от совершения преступления. Точно так же, как это делают в современной России те, кому хочется поточить кулаки. Корпорация не собирается защищать тех, кто не представляет для нее большого интереса Достучаться до небес С издержками мы более или менее разобрались, но где же выгода? Ведь мы уже сказали, что если корпорация не собирается защищать тех, кто не представляет для нее большого интереса, она точно так же не должна вознаграждать тех, кто бьет и ломает «непрофильный» актив. Это верно – но только в том случае, если погромщик сам не является акционером, пусть даже маленьким. В данном случае мы имеем дело с другим явлением, которое в корпоративной практике называется гринмейлом, корпоративным шантажом. Здесь надо сделать еще одно пояснение. Причину неприятия властью современной оппозиции тоже следует искать не в государственных, а в корпоративных практиках. В хорошо функционирующем условном «государстве» уход от власти конкретных людей не является катастрофой ни для них самих, ни для их активов или спонсоров. Начальники могут меняться, но бизнес, связанный с властью опосредованно, продолжает вести дела как обычно. Руководитель корпорации мыслит не так. Смена менеджмента в компании может стать для смещенного начальника профессиональной и финансовой катастрофой, особенно в случае, когда новый менеджмент приходит «со стороны». В понимании власти, мыслящей в корпоративной логике, оппозиция – это рейдеры, которые стремятся захватить подконтрольную власти компанию, имеющую значительные активы, но сильно недооцененную рынком. Тем более, что механизмы повышения капитализации корпорации вполне очевидны и действующему менеджменту. Другой вопрос, почему они их не используют. Но гринмейлер, корпоративный шантажист, может быть вполне себе добросовестным миноритарным акционером, который своими действиями пытается обратить на себя внимание руководства компании. Внешне его поступки часто выглядят как создание проблем функционированию системы, но на практике он просто надеется докричаться до держателей контрольного пакета, достучаться до небес, откуда должен упасть мешок с деньгами. Как по учебнику Уличная агрессия в наших условиях – это послание первую очередь власти, а вовсе не обществу. Не случайно помещик Манилов во времена упомянутого государя Николая, «не делавшего разницы между подданными», тихо мечтал, что его «пожалуют генералом» не за действия, а за фантастические прожекты вроде моста через пруд и «верную дружбу». В нормальном государстве социальные лифты действуют не потому, что власти хотят облагодетельствовать низшие классы, а потому, что работа социальных лифтов мотивирует активных представителей общества к соблюдению установленных правил и к действиям в интересах этого самого общества. Даже если ты сын студента из Африки -  ходи в колледж, читай умные книжки, служи на общественных должностях и редактируй университетскую газету – делай все это хорошо, и тогда почему бы тебе не стать президентом США – как Барак Обама. В корпорации такой системы вертикальной мобильности может и не быть, и для ее успешного функционирования она необязательна. Особенно, когда успешность компании зависит не от качества корпоративных процессов и квалификации менеджмента, а от внешних обстоятельств. Если нефть была по 100, и вдруг стала по 10 – тут не помогут таланты Стива Джобса, Илона Маска, и Билла Гейтса вместе взятых. Миноритарным акционерам в такой системе рассчитывать не на что: у хозяев компании уже есть кандидаты на ключевые посты – их собственные дети. Поэтому в наших условиях для того, чтобы владельцы контрольного пакета пожаловали тебя в генералы или посчитали «ценным активом», надо как минимум привлечь к себе внимание, причем не «верностью» - таких Маниловых у власти достаточно. Нужно показать, что умеешь и можешь создавать проблемы – и тогда сожженная машина или разбитая голова, за которую, вплне возможно, не придется отвечать – вполне себе обоснованное действие с точки зрения миноритарного акционера «корпорации Россия». Цель рейдера – захват корпорации, цель гринмейлера – всего лишь продажа своей акции менеджменту компании, по цене, значительно превышающей текущий рыночный курс. Те, кто занимается майнингом биткойнов, бросают вызов финансовой системе. Вызов, конечно, невеликий, узок круг этих майнеров, далеки они от народа. Но в случае, если корпоративное государство «примет у них подачу», введет криптовалюты в легальное поле, разрешит расчеты, то капитализация «ферм» возрастет кратно, а труды майнеров будут вознаграждены. Сейчас корпорация взвешивает положение: что будет связано с меньшими издержками – «раздавить» майнеров или легализовать их бизнес, включив в корпоративную орбиту. Генераторы уличной агрессии, этакие майнеры «бойкойнов», также надеются на вознаграждение. Корпоративные весы качаются – рассчитывают, что будет сопряжено с меньшими издержками – сажать в тюрьму обиженных любителей подраться, как того прямо требует Уголовный кодекс, или тем или иным образом купить их возвращение к мирной жизни. Правда, учебник по корпоративному менеджменту предупреждает – слишком долго игнорировать гринмейлеров нельзя – они могут объединиться с рейдерами, и тогда корпорация станет «объектом недружественного поглощения».

• 07:55 Киты наращивают инвестиции в Toncoin
• 07:48 Ситуация напоминает обстановку перед ралли 2020-2021 годов
• 07:33 Чанпэн Чжао приступил к отбыванию тюремного срока в Калифорнии
• 07:28 Европол провел международную операцию по пресечению деятельности программ-криптовымогателей
• 06:59 7 июня в Санкт-Петербурге во время ПМЭФ пройдет встреча Not Only Crypto